Ниже приводятся отрывки из одной такой статьи, появившейся в двенадцатую годовщину убийств. Если и есть образцы более цветистого и высокопарного журналистского слога, то их пришлось бы долго откапывать.
с тех пор как были зверски убиты Бордены
а преступник так и не наказан
Возможно, убийца—он или она—живёт в этом городе
Кто знает?
Двенадцать лет назад в это утро, когда лучезарный солнечный свет рассеивал августовское тепло и отражался в окнах этой мирной общины, населенной праведными и неправедными, богатыми и бедными, довольными своей судьбой и завистливыми, фарисеем и мытарем, в этот летний мир вошел заострённый на злодейство дьявол в человеческом облике, чьему быстро осуществлённому зверству было суждено заставить Фол-Ривер занять место в центре сцены, под наблюдением всей страны, что было величайшим несчастьем из тех, что когда-либо пришлось пережить цивилизованному обществу.
В это роковое четвёртое число августа 1892 имела место сцена такого кровопролития, какое никогда, за все годы, прошедшие с тех пор, не было превзойдено в ужасе, злодействе и противоестественой порочности, со стороны мужчины или женщины, фиксированных на убийстве…
Старик, быстро приближавшийся к краю того рокового обрыва, который образует разграничительную черту между современностью и вечностью, был брутально и со злым умыслом заставлен поторопиться, в то время, как в естественном порядке земных вещей он мог бы ещё некоторое время избежать летального исхода. А почему? Было ли это потому, что он мешкал дольше, чем следовало бы, упиваясь своим контролем над имуществом, которое он так ценил…? Кто знает.
Может быть этот дьявол в человеческом облике, нанёсший жестокие, мстительные, кровавые удары на почтенную голову Эндрю Бордена, мог бы ответить на этот вопрос.
На втором этаже оказалась ещё работа для той смертоносной десницы, где… ещё одна несчастная ожидала кровавый приход своего губителя…
Хотя один лишь удар положил конец любой связи с жизнью бедной и безобидной Эбби Борден, его было недостаточно, чтобы насытить ненависть, злобу и мстительность убийцы, орудующего при свете дня, потому что он—или она— продолжал наносить удар за ударом на бездыханную жертву, обеспечивая подлинное доказательство… этой долго накапливавшейся ненависти, озлобленности и преднамеренности… в низменной, отталкивающей и эгоистичной душе этого мясника…
Но, можно спросить, зачем вспоминать и зачем обсуждать всё это несчастливое происшествие по сей день?
Лишь для того, чтобы констатировать снова и снова, и подтверждать и подчеркивать, что… то, что случилось в сей день дюжину лет назад было одним из наиболее шокирующих, противоестественных, низменных и корыстных преступлений, какое когда-либо оскверняло страницы цивилизованной истории, и что демон, орудовавший топором, отославший две души в вечность, до сих про не был наказан за своё (его—или её) гнусное преступление.
Возможно, честный люд Фол-Ривер ежедневно встречает его—или её—во время обеда у себя дома или в магазине или в железнодорожном вагоне…
Возможно, прежде чем пройдёт ещё один год, нечистая совесть возьмёт на себя задачу, которую не смогли решить штатные полицейские органы, и этот мужчина—или женщина—который 12 лет назад шокировал народы двух континентов одним из самых ужасающих, жестоких, корыстных и зверских двойных убийств, доставит себя в руки карающего правосудия как убежавший преступник. Кто знает?
Если только не произойдёт столь неожиданное и невероятное событие, эта резня Борденов—выражаясь юридически—скорее всего останется такой же большой тайной, какой она была 12 лет назад… хотя «выражаясь юридически» это единственный смысл, в котором в личности убийцы осталось хоть что-то от «тайны» для людей, чья память смогла выдержать вес 12-и лет.
Разумеется, эти ежегодные «воспоминания» о трагедии Борденов не были одним из тех традиционных юбилейных сюжетов, которые так любят газетчики даже в наши дни. Это были всего лишь предлоги для «Глобуса» дать волю своей ноющей неудовлетворённости оправданием Лиззи. Они граничили с явной клеветой, но как и в случае с «Бостонским глобусом» и историей с Трикки, Лиззи никак на них не реагировала, и не подавала на газету в суд. Не может быть никакого сомнения, что эти обличительные речи подпитывали и усугубляли враждебные настроения по отношению к ней, и если бы она положила им конец, то возможно, как она надеялась, воспоминания об этой трагедии могли бы начать стираться в памяти.
Когда был объявлен оправдательный приговор Лиззи, в Фол-Ривер не было ни одного человека или группы людей более возмущенных, чем журналисты «Глобуса» и его специалист по криминальным новостям Эдвин Портер. В конце концов, это они объявили своим подписчикам кто был убийцей на следующий же после убийств день. Они напечатали десятки сюжетов и передовиц, призывая к предъявлению ей обвинения, суду и приговору. Как посмели эти бестолковые присяжные и этот «самодовольный старый правовед», как они охарактеризовали судью Дьюи, не согласиться с ними?
По прошествию почти 20 лет, и по мере того, как эти «передовицы» становились всё более ядовитыми, несколько священников и деловых людей обратились к главному редактору и призвали его, во имя человеколюбия, перестать их печатать.
Вскоре после этого «Глобус», терпя убытки от потери рекламы и подписчиков, был куплен конкурентом, поменял название и закрылся.
Джон Винникум Морз, этот «серый кардинал» дела Борденов, после суда никогда больше в Фол-Ривер не появлялся. Он умер в Хейстингсе, штат Айова, 1 марта 1912 года. В интервью, взятом у него незадолго до его смерти, он поведал о своём визите к гадалке перед своей поездкой в Фол-Ривер в день накануне убийств. Цыганка поглядела на его ладонь и сказала ему, что ни за какие деньги не предскажет ему его судьбу. Всё, что она могла сказать, это «Вы не хотите об этом ничего знать».
Хирам Харрингтон, мстительный зять Эндрю, никогда не был приглашён переступить порог особняка на Френч-Стрит, так как это он, как всегда утвержала Лиззи, был настоящим убийцей.
Джордж Декстер Робинсон прислал Лиззи счёт на 25 тысяч долларов. Он умер в 1896. Судья Блоджетт ушёл в отставку в 1900 году и умер на следующий год. Судья Дьюи умер в 1900 году, так и не прощённый за выступление, которое настроенная против Лиззи команда назвала вторым выступлением от защиты. Председательствовавший на судебном процессе судья Мэйсон скончался в 1905.
Осия Ноултон занял место генерального прокурора штата Пилсберри, когда тот вышел в отставку год спустя после процесса. Он служил до 1901 года и умер в 1902. Адвокат Дженнингс был его преемником в качестве окружного прокурора и занимал это место, пока он не вышел на пенсию в 1898. Он умер в 1923.
Адвокат Муди служил далее в исполнительной, законодательной и юридической системах органов власти США. Он был выбран в Палату Представителей, позже был назначен секретарём военно-морского флота, генеральным прокурором и, наконец, в 1906 году, членом Верховного суда США.
Неизвестно в какой момент Бриджет уехала из Фол-Ривер и, предположительно, вернулась в Ирландию. Естественно, вскоре начал циркулировать слух, что она получила «состояние» от Лиззи и была ею отослана. Ничто не подтверждало этот слух, и он тем более сомнительный, потому как она была, как-никак, свидетелем от обвинения, а не от защиты, и история, которую она поведала полиции сразу после убийств была та же, что она рассказала на суде.
В какой-то момент (точная дата неизвестна) Бриджет вернулась в Соединённые Штаты, где про неё говорили, что она вышла замуж за мужчину с точно такой же фамилией и поселилась в городе Бьют, штат Монтана. Она умерла там в госпитале 26 марта 1948, в возрасте 82 лет.
Ни Лиззи, ни Эмма никогда не вышли замуж, но, возможно, у Лиззи был роман через несколько лет после суда.
Короткая заметка промелькнула в фол-риверских «Новостях»— чрезвычайно скрупулёзной газете—что скоро появится объявление об её обручении со школьным учителем, преподававшим в Сванси, где находилась одна из борденовских ферм.
И снова журналисты повалили в Фол-Ривер, пытаясь заполучить интервью с Лиззи (им было отказано) и с молодым человеком (который вовремя скрылся). Лиззи написала ему:
Дорогой друг,
Мне более жаль, чем я могу это выразить, что у вас могли быть хоть какие-то неприятности из-за придуманной и глупой истории, которая появилась на прошлой неделе. У меня нет ни малейшего представления о том, как или когда она началась. Но я ни на минуту не подумала, что это вы или ваши девочки начали её. Конечно, я испытываю угрызения совести, но я должна это стерпеть, как и раньше. Я очень надеюсь, что больше вас беспокоить не будут. Заботьтесь о себе, и будьте здоровы.
Никакого объявления о помолвке не появилось, и никакой свадьбы не было.
Имя Лиззи снова появилось во всех газетах в 1897 году. В феврале the «Журнал Провиденс» напечатал статью под следующим заголовком:
Ордер на её арест выдан местным судом
Исчезновение двух картин из магазина «Тильден-Турбер»
История заключалась в том, что две маленькие эмалевые картинки исчезли из ювелирного магазина в городе Провиденс, а затем одну принесла назад, чтобы сдать в ремонт, женщина, которая сказала, что ей её дала Лиззи. Ордер на её арест был подписан, но не предъявлен (что напоминает её первый арест!). Лиззи поспешила в Провиденс с протестом, что она не вор.
Очевидно, дело было улажено и хозяин магазина остался доволен, поскольку обвинение было снято и ордер использован не был. Но возникла новая легенда о Лиззи.
Ссылаясь на неназванные источники, описывались мельчайшие детали о встрече, которая якобы имела место в магазине «Тильден-Турбер», включая то, как кровь бросилась Лиззи в лицо и как она кричала; как она ходила взад-вперёд и зло смотрела на своих обвинителей. Ей якобы было сказано, что если она подпишет признание, что это она убила Борденов, обвинение в краже будет снято. Басня гласила, что ровно в полночь она подписала «признание», состоявшее из 16 слов:
«Нечестными методами я была принуждена подписаться здесь, признавая, что я одна ответственна за акт 4 августа 1892 года».
Лизбет Борден
Те, кто были готовы поверить всему что угодно про Лиззи, если только оно было очерняющим, не заметили абсурдности предположения, что кто-либо стал бы признаваться в двойном убийстве ради того, чтобы избежать ареста по обвинению в мелкой краже.
Только в 1960 году—63 года спустя—президенту Американского общества экспертов по оспариваемым документам, а также бывшему президенту Американской академии судебных исследований предоставилась возможность изучить документ и объявить его явной подделкой. Её подпись была очень плохо подделана—механически скопирована с подписи на её завещании, опубликованном 29 лет спустя—и не смогла бы никого обмануть.
Комментариев нет:
Отправить комментарий