четверг, 10 ноября 2016 г.

Следует ли прeнебрегать старыми знакомствами?

На следующий день после завершения процесса Бостонский «Вестник» в передовице прокомментировал его так:

Вердикт присяжных в деле Лиззи Борден всего лишь подтверждение мнений, имеющихся у тех, кто следил за показаниями, предоставленными обвинением и наблюдал эффект, произведённый на них мощным перекрёстным допросом. От обвинения требовалось доказать вину без доли обоснованного сомнения, и оно это сделать не сумело. Вердикт вынесен и подсудимая навсегда освобождена от любых возможных будущих судебных решений по этому вопросу. Эта трагедия остаётся вполне такой же загадкой, как и раньше. Ничего не было доказано, кроме того, что во время процесса не появилось никаких доказательств, которые оправдали бы признание Лиззи Борден виновной в этом акте.

«Нью Йорк Таймз» эхом перекликался с этим мнением, но более резко критиковал происшедшее:

Для всякого добропорядочного мужчины или женщины, следившими за этим процессом, будет некоторым облегчением узнать, что суд в Нью-Бедфорде не только признал мисс Лиззи Борден невиновной в ужасающем преступлении, в котором она обвинялась, но сделал это с весьма значительной оперативностью

Оправдание этой весьма несчастной и жестоко преследуемой женщины стало, по своей оперативности, по сути осуждением полицейских властей в Фол-Ривер и служащих судебного ведомства, которые добились вынесения обвинительного акта и вели судебный процесс.

Это стало заявлением не только о том, что заключённая была невиновной, но что никогда не было никакой серьёзной причины предполагать, что она была виновной.

Она избежала ужасной судьбы, которая ей угрожала, но длительное заключение, через которое она прошла, невыносимые тревоги, ожидания и страдания, причинённые ей, вопиющий ущерб, нанесённый её чувствам женщины и дочери, подлежит отнесению на счёт полиции и авторитетных специалистов по праву. То, что она подверглась всему этому—позор для Массачусеттса, который только частично смывает здравомыслие вынесеного оправдательного вердикта.

Теория обвинения, кажется, заключалась в том, что если было возможно, что мисс Борден убила своего отца и его жену, то из этого сделать вывод, что она их таки убила. Фактически, они предлагали счесть, что если нельзя было доказать её невиновность, её необходимо признать виновной. За долгое время мы не можем припомнить ни одного дела, в котором обвинение было бы так полностью разгромлено, или в котором материальные показания продемонстрировали бы с такой ясностью не только то, что подсудимая не должна быть осуждена, но и что ей не должно было быть предъявлено никакого обвинения.

Нас не удивляет, что полиция в Фол-Ривер сфокусировала свои подозрения на мисс Борден. Город это небольшой. Полицейские там обычного, неадекватного и бестолкового сорта, каких в подобные города удаётся заполучить. Нет ничего более безжалостного, чем тщеславие невежественных и необученных людей, которым вменено в обязанность раскрыть преступление, перед лицом тайны, которую они не могут разгадать и за раскрытие который они чувствуют себя ответственными. Полиции Фол-Ривер нужна была жертва, чьё жертвоприношение очистило бы их от того презрения, которое, они чувствовали, станет их участью если убийца Борденов не будет обнаружен, и эта дочь была под рукой и самая беспомощная. Вот они и набросились на неё.

Но ответственность служащих судебного ведомства – это совсем другое дело. Они обучену закону, и привыкли анализировать и взвешивать материальные свидетельства. Они знали, чего требует правосудие в том, что касается доказательства вины в совершении убийства.

Нелегко поверить в то, что они не знали, что ни подобного доказательства, ни чего-либо на него похожего, у них не было. Казалось, что они решились на судебный процесс без него, и впоследствии шли ощупью в своих неуклюжих попытках его обнаружить.

Мы не можем избавиться от чувства, что их поведение в этом деле было возмутительным, что они были виновны в совершении варварского зла по отношению к невинной женщине и нанесении непростительного вреда по отношению к обществу. И мы считаем, что это несчастье злополучно, что их жертва не имеет никакого способа обратиться в суд и никаких средств привлечь их к ответу. Её оправдание – всего лишь частичное искупление того зла, которое она претерпела.

В 500 словах передовица «Нью-Йорк Таймз» резюмировала всё дело Борденов. С 11:30 утра 4 августа 1892 года до 4:00 часов вечера 20 июня 1893 года расследование, предъявление обвинения и процесс—все они были полнейшим фарсом.

Случившись в маленьком городе, естественно, что гротескное убийство посреди бела дня двух известных пожилого возраста граждан в их доме на людной улице не могло не оказаться сенсацией. Тот факт, что полиция сконцентрировала своё расследование, а позднее и предъявила обвинение их дочери только подлил масла в огонь.

Полная безответственность в журнализме и тенденциозность фол-риверского «Глобуса» только усугубила и так уже напряжённую ситуацию. Полицейское подразделение Фол-Ривер не было скоплением глупых и непутёвых дурачков, как их обвинила «Нью-Йорк Таймз», хотя, безусловно, это не было подразделением, опытным в экспертно-криминалистической науке. Недостатком этого подразделения было не неспособность работать с самоотдачей, а неумелое руководство.

Маршал Хильярд был номинальной главой полиции, но ответственность за повседневные расследования нёс Заместитель Маршала Флит, а он был в такой же степени импульсивным в какой он был упрямым. Полиция была загнана в угол газетами и общественностью, и они были запаниковали. Они должны были кого-то арестовать или они рисковали столкнуться с общественным презрением.

Флит был убеждён с того момента, как Лиззи не оказала ему должного уважениея и сорвалась о том, что Эбби не была ей матерью. С того момента усилия полиции были нацелены на то, чтобы доказать её вину. Да, другие зацепки были проработаны как положено и слухи были проверены, но суть расследования была выстроена на предположении, что злоумышленником были Лиззи.

Пожалуй, этот порядок действия нельзя признать всецело неправильным, ведьон аккуратно отображал господствующее мнение, но когда стало очевидно, что практические материальные улики, подкрепляющие её вину, найти нельзя, оставалось три варианта: первый, предъявить ей обвинение и судить её с этеми неполноценными косвенными доказательствами; второй, перенаправить расследование на других подозреваемых; или, третий, отложить арест и предъявление обвинения до тех пор, пока не найдутся неопровержимые доказательства.

Поддавшись на злорадство прессы и давление публики, они выбрали неправильный вариант. Как сказала «Нью-Йорк Таймз» можно было простить загнанную в угол полицию за то, что она поддалась, но не окружного прокурора и судебных исполнителей.

Ноултон, который не был полностью уверен в её вине, когда это дело оказалось у него на столе, должен был поставить на файле штамп Nolle Prosequi [прекращение делопроизводства]. Более того, он должен был сказать Флиту и Хильярду, что они не имеют повода обращаться в суд, и что пусть не посылают ему дело, пока у них что-нибудь не появится.

Доклад из Гарварда, показывающий отсутствие пятен крови на тесаке без топорища, платье, обуви и чулках должен быть в наличии до того, как был сделан какой-бы то ни было арест или проведёно «предварительное следствие». Продолжать действовать без него было, по меньшей мере, глупо; а в худшем случае, халатностью.

В качестве мотива у полиция были одна-две истории о несогласии или даже ненависти в семье; истории, которые, вполне возможно, могли были правдивыми, но они не были должным образом подкреплены доказательствами. Даже их собственный свидетель, Бриджет, давала показания, сильнейшим образом противоречащие этой версии, и мало кто стал бы сомневаться, что она знала об этом больше, чем любой знакомый, который появлялся в доме только временами.

Даже с помощью сфабрикованных показаний Медли об отсутствии следов в пыли, Флиту также не удалось разрушить алиби Лиззи о том, что она была в амбаре в тот момент, когда был убит Эндрю.

Без правдоподобного мотива (или с определённо слабым, даже если доказанным), без орудия убийства или явно испачканной в крови одежды и без прежде всего необходимой исключительной возможности, дело против Лиззи Борден не являлось делом. Они добились предъявления вины, но комбинация оказалась проигрышной. Они ничего не смогли доказать.

Комментариев нет:

Отправить комментарий