Эндрю Борден родился в нашем городе 69 лет назад. Упорством и трудолюбием он сколотил большое состояние. Совсем недавно он хвастался, что ещё ни разу не потратил зря ни единого доллара. Мистер Борден был женат дважды. Его вторая жена была дочерью Оливера Грэя и родилась на Родман Стрит. У него было двое (трое) детей от его первой жены, Эмма и Елизавета (Лиззи). Первой нет в городе и она ещё не узнала о случившейся трагедии.
К моменту своей смерти Мистер Борден был президентом банка сбережений Юнион и директором банка Дюрфи, фирмы «Глоуб Ярн» и текстильных фабрик «Мёчантс» и «Трой». Он вложил деньги в несколько крупных операций по продаже недвижимости и был очень богатым человеком.
Трудно не восхититься той быстротой, с которой маленькая местная газета собрала и опубликовала эту первую статью о убийстах. Первый крик «Убийство!» прозвучал 4 августа в 11:15. Первый выпуск «Вестника» поступил в продажу на улицах города в 14:15 дня в тот же день. За исключением рассуждений со стороны полиции о том, как умерла миссис Борден, все из которых были позднее опровергнуты, это удивительно детальный и точный репортаж.
К середине дня сотни людей собрались на Сэконд-стрит. Хотя ассенизаторы и обрызгали все улицы в центре города чтобы уменьшить количество пыли, это был ещё один день с рекордно жаркой погодой, так что толку от их усилий было немного.
Дом Борденов всё ещё существует, теперь под номером 240, и выглядит он, за исключением кондиционера, вставленного в одно из окон, во многом так же, как в тот день в 1892 году. Нет больше сарая и заднего двора, нет соседских домов Келли, Черчилль и Шаньона и, несмотря на возникновение рядом печатной мастерской, а на другой стороне улицы всегда людной автобусной остановки, у него всё такой же угрюмый, угловатый вид, как век назад.
Сегодня это не модный район, как не был он и тогда, когда Эндрю Борден купил его и поселился в нем за 21 год до своей смерти. Он был выполнен в «железнодорожном стиле»—из тесных комнат, расположенных анфиладами, и построен хотя и крепко, но тесно, с расчётом на две семьи. Два отдельных входа, один спереди, выходящий на тротуар, другой сбоку, обеспечивали доступ к верхней и нижней квартирам. Нерациональные с точки зрения использования пространства коридоры в план включены не были, так что все комнаты были проходные.
Как отметил журналист, за всю свою жизнь Эндрю Борден не потратил зря ни единого доллара, и, видимо, расточительными он считал электропроводку, ванные комнаты, а также техническую новинку того времени—телефон. Единственную роскошь, на которую он согласился ради комфорта, было центральное отопление, установленное в подвале дома.
Кроме как по меркам скряги, дом 92 на Сэконд-стрит не был надлежащим жилищем для таких громких имён как Борден и Дюрфи. Как почти во всяком селении, деревне или городе, есть хорошие и плохие кварталы. В Фол-Ривер разграничительной линией, разделяющей богатые и бедные кварталы, была не железная дорога, как обычно, а холм, который поднимался ввысь от изрезанной береговой линии.
Короче, высший класс жил на холме, а все остальные—внизу. То, что Эндрю не захотел потратить долю своего значительного состояния на то, чтобы купить роскошный дом на холме, возможно, было ключевым элементом убийств; во всяком случае, прокурор выставил это, как один из основных мотивов преступления в своих аргументах против Лиззи.
Тем временем толпа на улице продолжала расти. Это был день ежегодного загородного пикника полицейского отделения в Рокки-Пойнт, но если в отделении и не хватало кадров, это было незаметно, ведь охранники и сыщики кишмя кишели в доме и вокруг.
В Массачусетсе начальник полиции назывался “маршал”, и маршал Фол Ривер Руфус Б.Хиллиард послал на место преступления своего заместителя.
Следует отметить, что в 1892 году расизм таковым не считался, и не существовало даже такого понятия. В конце концов, разве не всем было понятно, что иностранцы—они... иностранные и не являются частью общества? Таким образом, неудивительно, что подозрение первым делом пало на человека с иностранной фамилией. Он был португальцем, но было бы то же самое, если бы его фамилия выдавала его как любого из колоний иностранцев, мигрировавших в Америку во время индустриального взлёта. Весьма неохотно принял Фол-Ривер тысячи наёмных рабочих из франкоговорящей Канады, Китая, Португалии, Швеции, Германии и Ирландии в качестве кадров для растущих текстильных фабрик.
Сыщики были разосланы, чтобы выследить и поймать иностранца. Другие были отправлены, чтобы распросить кого угодно, кто видел хоть кого-нибудь подозрительного. Каких только слухов не ходило среди зевак! Сыщикам поручалось проверить каждый слух. Сарай был обыскан и сигнал по всем постам был разослан так быстро, как мог быть организован для них транспорт.
Иностранец был найден быстро и так же быстро доставлен в полицейское отделение. К счастью для него, у испуганного мужчины было алиби и свидетель. Он был отпущен, но за ним следующие несколько дней ходил по пятам сыщик.
В 5 часов вечера специальный выпуск «Вестника» поступил в продажу на улицах города:
Страшная загадка
Сотни толпятся перед домом Борденов
обсуждая убийства
У мисс Борден нет ни малейшего подозрения
о том, кто может быть виновен
Подтверждена история с молоком
Полиция прочёсывает город
Волнение, вызванное борденовскими убийствами продолжает возрастать. Сотни зевак заполнили улицу перед домом и обсуждают ужасающие подробности. Доктор Долан с помощью шести других врачей произвел вскрытие, результаты которого не объявлены.
Дальнейшее расследование делает преступление ещё более загадочным. Корреспондент «Вестника» взял интервью у знакомой семьи Борденов, которая не расставалась с мисс Борден с тех пор, как был нанесён этот ужасный удар. Мисс Борден очень беспокоится о том, чтобы были опровергнуты любые слухи о причастности к деянию служанки Лиззи Корриган (Бриджит Салливан) и работников, нанятых на фермах. Все они работали в этой семье много лет, и Мистер Эдди, управляющий одной из ферм, сейчас так болен, что мисс Борден очень волновалась, чтобы его ушей не достигли слухи о том, что кто-то из них заподозрен в совершении злодеяния. Мисс Борден утверждает, что у неё нет никаких догадок, которыми она может поделиться с полицией. Когда она вернулась в дом и увидела своего отца, раненого и истекающего кровью, она пришла в такой ужас, что кинулась к лестнице, чтобы позвать служанку и послать её за помощью. Миссис Черчилль, которая видела бегущую служанку, справилась о причине, и затем пошла за доктором Боуэном. После того как мисс Борден немножко оправилась, она вспомнила, что никто не видел миссис Борден, и попросила своих друзей, которые были с ней, пойти и поискать её. Джон Мод (Морс), родственник Борденов, и миссис Черчилль обошли дом и, наконец, нашли миссис Борден лежащей в комнате наверху.
История, касающаяся подозрительного молока, была подтверждена, и врачи, делая вскрытие, особенно внимательно будут искать следы яда. Даже если что-нибудь и найдут, из этого факта трудно будет сделать какой-либо вывод, ведь было обычным делом оставлять бутылку с молоком на ступеньках, и кто угодно мог туда что-нибудь подмешать.
Полиция проявляет особую бдительность; любой чужой, вызывающий малейшее подозрение, останавливается и допрашивается. Можно лишь строить догадки о том, воспользовался ли убийца днём, когда большинства полицейских не было в городе, и они не могли быть вызваны, чтобы искать беглеца. Это, безусловно, тот случай, когда полиции предоставляется возможность проявить детективный талант, хотя всё, что имеется в ее распоряжении—это какие-то жалкие и скудные клочки.
В то время как любопытные толпились рядом с домом Борденов, строя догадки и ломая голову, «детективный талант» полиции внутри подвергался серьёзному испытанию. Скудные наблюдения и показания складывались в очень мутную картину того, что произошло тем утром. Следует сомневаться, однако, что корреспондент «Вестника» смог бы предсказать, что загадочное преступление не только поставит в тупик полицию Фол-Ривер, но и останется нераскрытым век спустя.
Комментариев нет:
Отправить комментарий